Сегодняшняя Финляндия претерпела сильные изменения за последние двадцать пять лет. Вступление в зону Евросоюза, развитие ультрасовременных технологий и резкий рывок вперед экономики — это еще не всё. Население страны теперь уже не назовешь «голубоглазым и светловолосым», как в прежние времена.

Какие исключительные события произошли за четверть века в стране? Во-первых, известная речь Мауно Койвисто в 1990-м году о возвращении на историческую родину ингерманландцев, повлекшая за собой их массовый переезд в Финляндию. Во-вторых, в тех же 90-х годах в страну хлынул поток беженцев из Сомали.
За двадцать пять лет Финляндия приобрела около трёхсот тысяч новых жителей, для которых ни финский, ни шведский, ни саамский язык не являются родным.
В столичном регионе численность переселенцев составляет 140.000 на миллион общего населения, зарегистрированного в Хельсинки, Вантаа и Эспоо. Если бы все эти иностранцы образовали собственный муниципалитет, то он, без сомнения, вошёл бы в десятку крупнейших городов Финляндии.

Еще в 1989 году в стране проживало 19.000 иммигрантов, что составляло четыре промилле или четыре тысячных доли от всего населения. В этом году число иностранцев превысило привычное количество шведоязычного меньшинства в стране.
Основная переселенческая волна в Финляндии пришлась на конец двадцатого столетия. Хотя в недавнем прошлом иммиграционная политика Финляндии уже испытала не менее мощный скачок, имевший, правда, противоположное значение для страны: в 1960–70-х годах почти 300.000 финнов переехали в Швецию за короткий промежуток времени.

Как оно было.
Нельзя сказать, что до 1990-го года западная граница Финляндии находилась «под замком». Просто в те времена восемь из десяти переселенцев были шведскими финнами, для которых действовала упрощенная процедура оформления с присвоением статуса репатрианта. Другим же иностранным гражданам никаких поблажек не предоставляли — рабочую визу или ПМЖ в Финляндии выдавали крайне редко. Каждое заявление тщательно разбирали. В 1989 году, например, финское гражданство получила только тысяча человек, большинство из которых были вернувшиеся финны, другие скандинавы и состоящие в браке с гражданином Финляндии. В конце 80-х некоторые финские политики неоднократно поднимали вопрос о расширении иммиграционной политики в стране. Председатель партии Зеленых Хейди Хаутала, например, выступала за прием в страну беженцев. Её главным оппонентом в те времена был небезызвестный член парламента от Сельской партии Суло Айттониеми, считавший, что Финляндии следует оказывать помощь ближним народам, а не отдаленным странам. В результате, Финляндия внесла свой вклад в развитие третьих стран, способствуя уменьшению числа беженцев оттуда. Всего в 1989 году Финляндия предоставила убежище девяти беженцам из 179 поданных в течение года прошений.

В тот же 1989 год в соседней Швеции искали убежища более 300.000 иностранцев. Откуда такая непопулярность у признанной к тому времени на международной арене Финляндии как демократичного государства с достойным уровнем благосостояния населения? На этот вопрос ответила в своих мемуарах легендарная фигура 70–80-х годов Эйла Кяннё, возглавлявшая тогда иммигрантский департамент при Министерстве внутренних дел Финляндии. В книге «Женщина в мужском мире» (Naisena miesten maailmassa) она сравнивает Финляндию со Швецией таким образом: «К нам стремится малое количество иностранцев по двум причинам. Первая кроется в географическом расположении Финляндии, находящейся на периферии Европы. Швеция же является крупнейшим связующим звеном Центральной Европы и Севера. Кроме того, Швеция прославилась как страна заработков: она нуждалась в рабочей силе и открыло заявляла об этом. Цели преследовались экономические и, естественно, в корне своём эгоистические. Не стоит забывать, что положение Швеции после Второй мировой войны было диаметрально противоположным: Финляндии пришлось выплачивать тяжелые военные репарации и принять 400.000 карельских беженцев — коренных финнов, говорящих на финском языке». Такая точка зрения была довольно популярна у пережившего войну поколения, поддерживающего узкую линию иммиграционной политики.

Возвращение ингерманландских финнов.
Весной 1990 года прежняя иммиграционная политика Финляндии резко сменила курс. Это произошло ненамеренно еще при президенте Мауно Койвисто.
В международной пресс-конференции 10 апреля 1990 года, посвященной выходу прибалтийских республик из состава СССР, Койвисто был задан вопрос об ингерманландцах, готовых переехать в Финляндию. На что президент ответил: «Ингерманландцы — многострадальный финский народ. В период шведского владычества финны были расселены на землях ингерманландцев». Мауно Койвисто напомнил, что Финляндии пришлось после войны возвратить около 56.000 финских переселенцев из Ингерманландии обратно в СССР. В начале 1990-х большая часть финских ингерманландцев проживала в Советской Карелии, России и Эстонии.

Речь президента сильно повлияла на дальнейшую деятельность законодательных структур, которые восприняли слова Койвисто как прямое государственное руководство к действию. Вскорости, финским ингерманландцам было решено присвоить статус репатрианта, как и шведским финнам. Такой поворот был сравним с выигрышем в лотерейный билет! Тысячи ингерманландских финнов начали переезжать в Финляндию.

Уже будучи на пенсии, спустя девять лет, Мауно Койвисто упомянул в интервью для HS Kuukausiliite: «Я не думаю, чтобы у меня были в то время точные представления о последствиях данного мною заявления». После публичного выступления президента только за двадцатилетний период времени в Финляндию переселились 30.000 ингерманландцев. Чересчур сильный поток потомственных финнов заставил чиновников заподозрить некоторых в фальсификации документов, подтверждающих финское родство, что повлекло за собой сужение возможности приобретения статуса репатрианта. Популярность принятия в страну финских ингерманландцев с каждым годом убывала и к 2011 году стала малочисленной. Тем не менее, и в данное время люди еще стоят в очереди на выезд.

Наступление сомалийцев.
Через месяц после известной речи Мауно Койвисто, май 1990-го прославился новой серией событий, имевших после себя в Финляндии значительные последствия. С восточной границы в страну приехали первые беженцы из Сомали, спасаясь от гражданской войны. Поначалу в финском руководстве началась неразбериха и попросту никто не знал, что предпринять, поскольку практически никто в Финляндии не владел языком беженцев. Уже следующей осенью на московском поезде прибыла свежая партия сомалийцев, оставшись в Вайниккала просить убежища в Финляндии. Всего за несколько месяцев в страну бежали более тысячи сомалийцев. Их стало так много, что в специально для них организованных приемных пунктах беженцы перестали вмещаться. Столь массивного и молниеносного наступления иммигрантов Финляндия за свою историю еще не испытывала.

Если вспомнить, в 1970-х годах Финляндия впервые приняла беженцев из Чили и Вьетнама. Их переезд не вызвал в финском обществе бурных возражений: чилийцы оказались политически проницательными и владеющими иностранными языками, а вьетнамцы показали себя как трудолюбивый и покладистый народ. С первых же дней они энергично принялись обустраиваться на новом месте.
В отличие от чилийских и вьетнамских беженцев, сомалийцы большей частью не говорили на других языках, были боязливые и слабо контактировали с местным населением. Вдобавок сомалийцы были мусульманами и придерживались чуждого для финнов своеобразного образа жизни. Из общей городской картины их выделял темный цвет кожи и национальная одежда. Закрытых женщин финские обыватели раньше видели разве что в кино.

С приездом сомалийских беженцев в Финляндии возникли политические разногласия, и если бы политики и руководящая структура следовали своим желаниям, то этих иммигрантов развернули бы назад уже на границе в Вайниккала. Было принято совместное решение отправить беженцев самолетом, как только появится возможность. Но время шло, война в Сомали затянулась.
В итоге, беженцы остались в Финляндии, а болезненный процесс их интеграции продолжается до сих пор. Уже почти три тысячи сомалийцев к данному моменту получили финское гражданство. Основная часть иммигрантов из Сомали проживает в столичном регионе. Их родной язык занимает четвертое место в числе наиболее употребляемых иностранных языков в Хельсинки, Эспоо и Вантаа.

Эстонцы ищут работу.
Первые эстонцы прибыли в Финляндию на заработки чуть ранее ингерманландцев и сомалийцев. В ту пору Хельсинки испытывал дефицит рабочей силы, поэтому местные предприниматели заставили городскую верхушку создать благоприятные условия для эстонцев, чтобы привлечь их на работу в Финляндию. Речь шла о небольшой партии работников из Эстонии. Но как только в ту сторону был дан зеленый свет, то тысячи эстонцев принялись искать рабочие места самостоятельно, а финны их принимать с распростертыми объятиями за меньшую зарплату.
 
У работодателей эстонцы остаются в почете за трудолюбие, усердие и непривередливость. Эстонцы научились лихо перехватывать рабочие места перед носом пассивных финских безработных. На территории Хельсинки ежедневно передвигаются порядка 50–60 тысяч эстонцев, которые растворяются в финской массе, ничем не отличаясь: ни одеждой, ни внешностью. Многие свободно говорят по-фински. Однако переселяться в Финляндию эстонцы не намерены. За двадцать лет только 2–3 тысячи подали ходатайство на получение финского гражданства.
В последние десятилетия количество осевших в Финляндии россиян сопоставимо с числом находящихся там эстонцев. За прошлый год в стране было зарегистрировано 31.000 россиян и 21.500 жителей с двойным гражданством. Россиян в стране с каждым годом прибавляется. Статисты испуганно прогнозируют, что при таком росте иммиграции к 2050 году число российских переселенцев перевалит за 250 тысяч.

Квоты на беженцев.
На смену курса иммиграционной политики после 1995 года повлияло вступление Финляндии в Евросоюз. Законодательная власть в стране от этого, конечно, уменьшилась, в результате чего финские граждане беспрепятственно начали мигрировать внутри европейского блока. В прошлом году из Финляндии выехало 13.800 человек по причине учебы, работы или семейных обстоятельств. На их место прибыло из стран Европы 31.940 иностранцев.

Членство в Евросоюзе предполагает исполнение поставленных Еврокомиссией директив, поэтому нынешняя иммиграционная политика Финляндии направлена на приём в страну беженцев. В этом году у Финляндии 1.050 квот на беженцев. Половину из этого количества получат сирийцы. Около миллиона граждан Сирии покинули свои дома из-за гражданской войны, но только несколько десятков из них запросили убежища в Финляндии.

В течение года иммиграционная служба рассматривает несколько тысяч прошений от беженцев из разных стран. В прошлом году 1.827 человек нашли убежище в Финляндии и 1.903 получили отказ.
По сравнению со Швецией число беженцев кажется небольшим: за 2014 год в соседнюю страну было подано 54.000 прошений. Тем не менее, в обеих странах население выступает против действующей иммиграционной политики.
В Финляндии активно протестующие граждане объединились в партию «Истинные финны».