|
После присоединения к России Финляндия стала фактически государством, получившим возможность
самостоятельно устраивать свою экономику и свою внутреннюю жизнь.
Когда в 1809 году после годичной русско-шведской войны, Финляндия вошла в состав Российского государства, то в списке
российских регионов она стала значиться как Великое княжество Финляндское. Надо сказать, что и во время пребывания в
составе Швеции, Финляндия носила тот же титул. Однако в сравнении с прежним шведским периодом статус княжества
существенно изменился. Российский император Александр I предоставил Финляндии статус автономии.
Это не было одной лишь декларацией. Автономия финских земель была гораздо реальнее и ощутимее, чем, например,
автономия Чувашии или Якутии в составе СССР. Финны обрели собственный сенат, а также правительство, которое
именовалось правительственным консилиумом. У них была собственная таможня на границе с Россией, где проезжающие должны
были декларировать провозимый товар. То есть, Финляндия была более отделена от России, чем, например, нынешние страны
ЕС друг от друга.
Великое княжество обладало собственной полицией и гвардией, а финские мужчины были освобождены от российской воинской
повинности. Почтовый департамент также был собственным, отделенным от российской почты. Жители Финляндии имели
собственное Финляндское гражданство, которое не имело ничего общего с российским подданством. Дело в том, что все
права, которыми обладали жители Суоми, находясь в составе Швеции, были за ними сохранены. А это по тем временам
значило очень много, ибо Швеция была одной из самых передовых стран в плане демократических свобод. Экономика
княжества являлась также независимой. Хозяйственная связь с Россией была естественной, основанной на принципах свободы
торговли. Позднее финны обрели и собственную валюту — марку. Помимо этого Финляндия обладала и этнической автономией,
что означало сохранение собственной религии, культуры, традиций, праздников и пр.
Столь лояльное отношение к населению завоеванной территории, может показаться удивительным. Это очень не вяжется с
теми традиционными представлениями о Российской Империи и о самодержавии, которые до сих пор господствуют в умах
большинства россиян.
Многим кажется, что царская Россия была государством сугубо тоталитарным и жестко централизованным, в котором все
держалось на палочной дисциплине. Самодержавие же для многих ассоциируется со словом самодурство.
Но оказывается, что Финляндия была далеко не единственной автономией в составе прежней России. Очень многие из
«национальных окраин» Империи были наделены автономными правами. Разные степени самоуправления были предоставлены
отдельным сибирским областям, регионам Средней Азии, народам Кавказа и Балтии. Подобная лояльность по отношению к
нерусским национальностям имела под собой глубокие исторические корни.
В средние века, когда Русь начала присоединять к себе близлежащие территории, русские цари проводили жестокую и
беспощадную политику «усмирения» местного населения. Подобными способами Русь стремилась покорить в 15 веке Казанское
царство. Упор был сделан на силу и страх. Широко применялись массовые казни. Однако сопротивление казанцев от этого
лишь усиливалось, восстания следовали одно за другим, что было тяжелым бременем для Москвы.
Русские правители сумели извлечь урок из своих исторических ошибок. В дальнейшем Россия в присоединяемых землях
проводила политику взаимодействия и сотрудничества с местным населением. Уже в пору присоединения к Москве
Астраханского царства царская власть не делало ставку на силу, а старалась действовать как можно мягче, дабы не
ущемлять без нужды национального достоинства людей, их религиозных чувств, не нарушать их обычаи, бытовой уклад и
сложившуюся систему отношений в обществе.
Присоединение к России огромных среднеазиатских территорий произошло почти без ведения боевых действий. Русские
солдаты вместо того, чтобы стрелять, начали строить каналы и другие оросительные мелиоративные сооружения. Население
стало получать от россиян медицинскую помощь. Причем офицеры, возглавлявшие российские подразделения, умели говорить
на языке местных жителей. Это привело к тому, что вместо страха и ненависти пришельцы стали вызывать у людей симпатию
и уважение. Подобную национальную политику можно считать поистине мудрой. Подтверждением служит тот факт, что за
столетия существования Российской Империи в ней не было сколько-нибудь значительных национальных волнений. Исключение
составляли лишь отдельные области Кавказа и Польша, о которой речь пойдет ниже.
Кроме исторических традиций существовала еще и чисто практическая причина, по которой российские власти допускали
самоуправление в национальных регионах. Читая Салтыкова-Щедрина, Островского, Гоголя, мы часто представляем прежнюю
Россию царством чиновников.
Но подобное субъективное представление не имеет ничего общего с реальным положением дел. Напротив, оказывается, что в
царской России, в отличие от СССР и нынешней РФ, всегда был недостаток чиновников. Финский историк О. Юссила в связи с
этим отмечает: «Представление о том, что Российская Империя была якобы более бюрократизирована, чем другие европейские
государства, то есть, что в ней было больше чиновников в расчете на душу населения, чем в среднем по Европе, есть ни
что иное, как миф, созданный и распространенный А. Герценом.
На самом же деле, в России на каждого жителя было значительно меньше чиновников, чем, допустим во Франции или в
Англии». Нужно добавить также, что в царской России, в расчете на одного жителя, было значительно меньше тюрем,
полицейских участков и других атрибутов жесткого правления, чем в нынешней Российской Федерации, не говоря уже о
советском периоде.
Английский ученый 19 века Ф.Старр в своем труде «Децентрализация и самоуправление в России» (1830 г.) писал, что
Российское государство было «недоуправляемым», то есть в нем не хватало управленцев.
Нехватка чиновников подталкивала российские власти к расширению местного управления в «нерусских» областях империи. В
национальный регион направлялся лишь представитель центра, осуществлявший общий политический контроль. Но конкретные
управленческие функции осуществлялись местными начальниками.
Так что автономия Финляндии не являлась чем-то из ряда вон выходящим. Она вполне вписывалась в исторически сложившуюся
российскую национальную политику и соответствовала ее духу, принципам и реалиям.
И все же финская автономия была несколько иной, чем большинство иных автономий тогдашней России. Отличие заключалось в
более высокой степени самоуправления. Финляндия была почти самостоятельным государством. В ней действовали финские
законы, и был собственный финский законодательный орган. Иные же российские автономии являлись лишь «этническими». То
есть в них сохранялись религия, традиции и пр., но все важные вопросы решались в Петербурге, где для каждой
национальной области имелась своя постоянная комиссия. Наглядный пример такой этнической автономии представляла
соседняя с Финляндией Эстония. Ее культура, быт и сословные привилегии оставались в неприкосновенности, но
правительство и сенат отсутствовали. Верховное управление Эстонией осуществлялось из российского центра.
Во всей огромной Российской Империи существовал лишь один национальный регион, где уровень самоуправления
соответствовал финской автономии. Этот регион был абсолютно обособленным в среде всех остальных территорий России. Его
даже нельзя назвать регионом, ибо речь идет о крупном европейском государстве — Королевстве Польском. Как известно,
Польша, еще в конце 18 века был поделена между Пруссией, Австрией и Россией. Большая часть страны во главе со столицей
Варшавой вошла в состав России. Королем Польши, также как и великим князем Финляндским был непосредственно российский
император. Это говорило о прямом подчинении этих двух регионов царю и ставило их на один уровень со всей остальными
российскими областями вместе взятыми.
Однако поляков подобное положение дел мало устраивало, ибо они из независимого государства превратились в зависимую
автономию. Поэтому на польских территориях неоднократно вспыхивали восстания, иногда напоминавшие войны.
Для Финляндии же автономия была шагом вперед в сравнении с тем уровнем суверенитета, на котором пребывало великое
княжество во времена подчинения Швеции. С присоединением к России Финляндия стала фактически государством, получившим
возможность самостоятельно устраивать свою экономику и свою внутреннюю жизнь. Финны использовали представившийся им
шанс, как говорится, на сто процентов. Столетие в составе России стало периодом расцвета не только экономики, но также
культуры, искусства, литературы, просвещения. Именно поэтому, получив независимость, финны в короткий срок сумели
превратиться в крепкое государство. Сказался богатый опыт самоуправления, накопленный страной и обществом в годы
автономии.
С. Васин |